"Некоронованный король" Венеции

[Gabriel Vega]

© Из книги Надежды Иониной, "Венеция. История. Легенды. Предания", с. 215 - 221.

Венеция всегда была городом, полным радости и искрящегося на воде солнца, прославившимся своими нескончаемыми карнавалами, гондолами, беззаботностью и легкостью. Говоря о Венеции эпохи Возрождения, нельзя не вспомнить о светском льве того времени Пьетро Аретино — фигуре не столь великой, сколь яркой.

Во дворце Питти во Флоренции можно видеть его великолепный портрет работы великого Тициана. На полотне изображен высокий грузный мужчина с длинной всклокоченной бородой, в роскошном просторном халате из розового атласа. Он смотрит с видом человека, привыкшего повелевать; это натура грубая, почти дикая — с сильными физическими влечениями и первобытной жаждой наслаждений, но не лишенная своеобразной красоты.

Тициан, портрет Пьетро Арентино (Палаццо Питти, Форенция)

В его взгляде, запечатленном на портрете, сквозит самоуверенность, даже вызов. «Я — свободный человек», — часто повторял Пьетро Аретино. «Господин окружающего его общества», — этими словами он определял свое положение в обществе и понятие о свободе.

Об этом сыне бесфамильного сапожника французский исследователь искусства Ипполит Тэн писал так: «Сын куртизанки, рожденный в госпитале, паразит по ремеслу и профессор шантажа, он, благодаря клевете и лести, эротическим сонетам и непристойным диалогам, сделался судьей репутации, выманил 70 000 экю у великих мира сего, титуловался "богом князей" и прославил свой надутый и вялый стиль за одно из удивительных созданий человеческого разума».

Из придворного полуслуги-полушута Пьетро Аретино, невзирая на низкое происхождение, посредственное образование и сильно подпорченную репутацию, превратился в политического советчика, диктовавшего свои условия князьям, и в профессионального литератора — первого европейского журналиста. Вызывая не столько уважение, сколько боязнь, он своим красноречием, гибким умом и манерами действительно производил впечатление решительного, невозмутимого и самоуверенного человека.

В сластолюбивом и малощепетильном обществе он господствовал благодаря своему дерзкому цинизму и бесстыдной лести, извлекая обильную дань из тщеславия и малодушия сильных мира сего. Его орудием против них стали шантаж и полная беспринципность: «Нужно иметь дело с синьорами, знать их слабости и не бояться их, даже когда они повышают голос, угрожая лишить вас милостей... А если чувствуете, что собираются вас укусить, смело пускайте ядовитые стрелы. Синьоры ревниво заботятся о своей репутации. Им хочется казаться великими, щедрыми, милостивыми, преданными, добродетельными. А вы распускайте слухи о том, что кто-то из них впал в немилость у папы, что против них замышляются войны и набеги, что их деревни разграбят и города разрушат. Ничему такие верят, как клевете... Что касается папы, то с ним нужно дружить, как и с кардиналами: показывайте им свою преданность, но ни в коем случае не доверяйте им. Церковь — это огромная меняльная лавка, где в потоке золотых монет и процентов утонула божественная сущность Христа. И не знаю, отыщется ли она когда. Но все мы исправно делаем вид, что она не утрачена».

Один из ранних портретов Арентино кисти Тициана

Внешне жизнь Пьетро Аретино выглядит цепью случайностей, однако можно отметить, что в ней присутствует определенная закономерность. В Венецию он попал в середине своего жизненного пути и остался там навсегда. 12 апреля 1537 года в письме миланскому кардиналу Караччо он писал так: «Что касается меня, я хочу закончить свои дни на свободной земле, потому что здесь (в Венеции. — Н. И.) нет человека, который единолично, своей властью мог бы объявить меня виновным в том, что изобретет какой-нибудь его фаворит, и какой-нибудь завистник и предатель не сможет покуситься ни на мою жизнь, ни на мою честь».

Сам же он покушался на многое... Обладая блестящим умом и живым чувством, Пьетро Аретино был в Венеции даже арбитром нравов и изящества. Он любил шумную и веселую жизнь и господствовал над публикой не одной Венеции. Его влияние, распространившееся по всей Италии, было столь велико, что когда он обрушился с клеветой на Микеланджело, оскорбившего его пренебрежением, великий человек претерпел много неприятностей и вынужден был оправдываться. В самой же Венеции Аретино царствовал безусловно.

Аретино являлся настоящим венецианцем, любившим жизнь так, как он ее понимал. Он жил на пенсии и подарки сильных мира сего, причем жил припеваючи. В его дворце на Большом канале день и ночь толпился народ; он устраивал роскошные пиры. Некоторые откровенно обкрадывали его, но когда ему не хватало денег, он без церемоний писал влиятельным покровителям и просил — почти требовал! — новых щедрот и подарков, ссылаясь на свою общественную роль.

Дом Пьетро Аретино действительно был открыт для всех, и к нему являлись все, кому вздумается: путешественники, истратившиеся в дороге; солдаты, не имевшие амуниции; странствующие рыцари, бедные родильницы... Юношу, раненного на дуэли неподалеку от его дома, тоже принесли к нему. Сам Аретино так описывал свой утренний прием: «Столько важных господ одолевают меня постоянно своими визитами, что мои лестницы истоптаны их ногами, как мостовая Капитолия колесами триумфальных колесниц. Я не думаю, чтобы Рим видел такую смесь народов и языков, какая наполняет мой дом. У меня можно встретить турок, евреев, индейцев, французов, испанцев, немцев; что до итальянцев — то подумайте, сколько их может быть... Невозможно видеть меня без патеров вокруг... я — всеобщий секретарь».

Обладая незаурядным талантом памфлетиста и убийственно ядовитым языком, сделав свои письма и «Предсказания» достоянием печати, Аретино неустанно обличал и выставлял напоказ всему свету пороки и преступления, царившие при итальянских дворах. Он противопоставлял им республиканский строй Венеции и был убежден, что ценность человека не определяется его происхождением: «Истинное, настоящее благородство рождается из души, незаконное — из крови».

Он живет среди пестрой путаницы, роскоши и вздора, предметов искусства и корзин с виноградом, среди бархатных платьев и античных медалей, бочек с кипрским вином и почетных дипломов разных академий... Тициан, первый художник Венеции, и ее первый скульптор Сансовино — его лучшие друзья. «Куропатки приехали, — извещает он своих приятелей, — вот их берут, вот жарят... Я покинул свой гимн в честь зайцев и принялся воспевать пернатых. Мой добрый друг Тициан, бросив беглый взгляд на этих аппетитных животных, пустился вместе со мною петь дуэтом панегирик, который я начал».

Иллюстрация к сонетам Энеа Вико

Радость существования, изящный материализм и наслаждения, может быть, никогда не имели лучшего представителя, чем Аретино. Но он умел ценить не одних куропаток, а был любителем и тонким знатоком искусства. Великий Тициан подвергал его суду свои картины, и, судя по письмам, советы Пьетро Аретино были небесполезными. И, конечно же, Аретино был знатоком женской красоты — все куртизанки Венеции находились под его покровительством. Он писал им наставления, заботился о костюмах, а потом устроил у себя открытый гарем из красавиц, которых называл «аретинками». Интриги между одалисками гарема составляли для него новое развлечение.

Общество Венеции видело в Аретино наиболее смелого и яркого своего представителя, хотя, на взгляд некоторых, его популярность может быть непонятной. Однако с Пьетро Аретино лепили бюсты и писали портреты, в его честь выбивали медали; его изображали в царском одеянии на троне, принимающим почести и подарки. «Я вижу, — хвастался он, — мое изображение на фасадах дворцов; я нахожу его на футлярах гребенок, на зеркальных рамах, на фарфоровых блюдах, как портреты Александра, Цезаря и Сципиона. Я вас уверяю, что в Мурано особый сорт хрустальных ваз называется "Аретино". Одна порода лошадей называется "Аретино" на память об одной лошади, которую я получил от папы Климента и подарил герцогу Фридриху. Канал, омывающий одну из сторон дома, в котором я обитаю на Большом канале, окрещен именем Аретино. Говорят о стиле Аретино, и сколько педантов лопнуло из-за него с досады! Три мои горничные (или экономки), которые оставили меня, чтобы сделаться дамами, назвались Аретино».

И если он преувеличивает, то совсем немного. Правда, случалось и ему быть битым, но эти маленькие неприятности не поколебали влияния и престижа Пьетро Аретино. Даже безусловно высоконравственные люди поддавались обаянию этого авантюриста и писали ему письма, в которых — подобно знатным аристократам — титуловали его «божеством» и уверяли, что ценят себя лишь по степени того внимания, которое он оказывает им. А один епископ даже прислал Аретино бирюзовые башмачки для его любовниц. Правда, некоторые считали, что имя Пьетро при дамах непристойно даже произносить, но между тем некоторые дамы — и какие! — сами с удовольствием и томным блеском в глазах говорили о нем.

Бюст Арентино, гравюра Энеа Вико

Пьетро Аретино прожил безмятежно 35 лет. Предание повествует, будто умер он оттого, что, слушая однажды непристойный рассказ, так хохотал, что упал со скамьи и ударился затылком.

Однако об этом человеке нельзя судить только по одной стороне его жизни. Многие исследователи изучали его довольно обширную литературную деятельность. В 1534 году вышло в свет сочинение Пьетро Аретино «Страсти Христовы» — переложение семи покаянных псалмов царя Давида; через год — книга о земной жизни Иисуса Христа; обе эти книги впоследствии не раз переиздавались. Казалось бы, можно говорить о религиозной стороне характера этой сладострастной и недюжинной натуры. Однако в эти же годы вышли в свет его непристойные беседы римских куртизанок («Разговор Нанны и Антонии» и «Диалог, в котором Наина наставляет Пиппу»). Пьетро Аретино принадлежит переложение «Книги Бытия», а в начале 1540-х годов — «Жизнеописания» Девы Марии, св. Екатерины и св. Фомы Аквинского. В «Капитоло королю Франциску» он с гордостью перечислял свои заслуги в написании благочестивых сочинений:

Я и Псалмы, и Книгу Бытия
Переложил. Христа я и Марии
Деянья написал и жития...

Пьетро Аретино пользовался у современников репутацией отъявленного безбожника, и в эпиграмме-эпитафии о нем сказано, что он ничего плохого не написал о Боге лишь потому, что не знал Его. Один из его врагов и соперников Антонио-Франческо Дони даже назвал его Антихристом. Большинство позднейших биографов считали Пьетро Аретино беспринципным лицемером, причем именно за сочинительство религиозных книг из корыстных соображений. Одно из них — желание примириться с Римской курией, другое — стремление получить вознаграждение за свои благочестивые труды.

@темы: Биография, Ренессанс, Литература

Comments

[MirrinMinttu]

Яркая личность. Жил, как хотел, и умер, смеясь.

[Анри д_Ор]

в роскошном просторном халате из розового атласа

Какой халат?! Это пальто тех времен.

[Gabriel Vega]

MirrinMinttu, меня очаровала манера вымогать деньги.

Анри д_Ор, может, г-жа Ионина и ошиблась, бывает.
А где можно прочесть про пальто?

[Анри д_Ор]

Gabriel Vega, да в истории моды, в сети тоже есть. Не помню, как это называлось в Италии, но у нас это стало шубой

[Gabriel Vega]

Анри д_Ор, халат превращается в пальто, пальто в шубу.
Я уже запутался.

[Анри д_Ор]

Gabriel Vega, а чего тут путаться? Итальянцы позаимствовали у арабов верхнюю одежду, которая называлась что-то вроде "джубба". Она была сшита из толстой шерстяной ткани. Ну верняя же одежда. Дальше эта одежда начала заимствоваться другими народами Европы. Немцы назвали ее "шауб", она стала подбиваться мехом и у нее был широкий меховой воротник. Кстати, это все мужская одежда. В общем и у Аретино воротник широкий, но в силу того, что климат потеплее, обошлось без меха. В нашей стране "шауб" стало "шубой", естественно, меховой, но тогда мех был внутри, а сверху атлас, бархат, парча и пр. Выворачивали шубу мехом наружу только во время некоторых праздников, которые сохраняли языческий характер. Лишь во второй половине 19 века шубы стали шить мехом наружу, потому что забылось языческое значение такого шага (уподобление зверю).
Ну вот, так что у Аретино никак не домашняя одежда (халат), а верняя одежда для выхода. Так как меха тут нет даже на воротнике, будем считать, что это прообраз современного пальто.

Это что. Вот шапка-ушанка, которую все считают исконно русской, на самом деле заимствована в Западной Европе, но они обходились без меха. Только потом они почему-то забыли об этом, а мы, как люди предусмотрительные, изобретение усовершенствовали.

[Arenquera]

« Она была сшита из толстой шерстяной ткани.»
Это у Вас атлас - толстая шерстяная ткань?!
И да, ссылку на источник, пожалуйста. Если он у Вас не в электронном варианте, то будьте добры сообщить выходные данные издания. Желательно с указанием на страницу. А то иначе это всё вилами на воде, уж извините.

[Gabriel Vega]

Вот так "розовый халатик" Арентино оказался не халатиком,
да еще и не розовым! А шубой подкладкой наружу.

[Анри д_Ор]

« Она была сшита из толстой шерстяной ткани.»
Это у Вас атлас - толстая шерстяная ткань?!

Это про джуббу, которую заимствовали европейцы, но усовершенствовали.

И да, ссылку на источник, пожалуйста. Если он у Вас не в электронном варианте, то будьте добры сообщить выходные данные издания. Желательно с указанием на страницу.

Сами, сами. Источник не в электронном виде, но в моей библиотеке фиг разберешься. Так что поисковик вам в помощь и все найдете

[Gabriel Vega]

Когда что-либо приводится в качестве сведений, принято ссылаться на
источники, указывая что и где. Не в упрек, просто правило хорошего тона,
как сказать "Здравствуйте" или открыть перед дамой дверь, пропуская ее
вперед. Я, к примеру, нашел сведения о так называемом "плаще ученого",
который трансформировался со временем и который было принято носить
в среде "творческой и научной интеллигенции".

[Анри д_Ор]

Нате, одна из многих ссылок: www.paleto.ru/index.php?id=58
А плащ ученого, кстати, выглядит иначе.

[Gabriel Vega]

Анри д_Ор, благодарю. Но о трансформации шерстяной "джуббы" в
пресловутый "атласный халат" (который на самом деле плащ) тут ни
слова, к сожалению.

[Анри д_Ор]

"атласный халат" (который на самом деле плащ)

Это не халат и не плащ. У плаща нет рукавов. Посмотрите любое изображение. Халат в Европе - домашняя одежда, а здесь из портрета же видно, изображена верхняя одежда. Ну посмотрите же внимательней - под вашим "халатом" человек полностью одет. Я вам больше скажу. Это не просто атлас. Основа этой одежды явно не атласная - взгляните, как лежат складки. Здесь атлас используется для красоты и покрывает совсем другую ткань, много более плотную и толстую. Это же элементарные технологии!
Интересен и выбор цвета - красный. Кстати, в Германии крестьяне бунтовали еще и потому, что им не разрешали носить красные шаубы, их носили только дворяне.

[Gabriel Vega]

Цитирую:
К другой линии относится мужской плащ с вшитыми рукавами и широким воротником, богато присборенный и ниспадающий с плеч до самой земли. Это как бы дальнейшее развитие и продолжение античной тоги. Хотя это и была целевая одежда, однако она сохранила и символическое значение, этот плащ из-за своего «достойного» характера стал эмблемой ученых, пожилых людей и интеллигенции. И не удивительно, что эта классическая одежда вершины Ренессанса сохранилась и до наших дней и во всем мире используется как официальная университетская одежда для различных церемоний. История этого плаща долгая. Вероятно, её надо начать с Франции, но только в «интеллектуальной» Италии, когда в ренессансном движении такую выдающуюся роль начали играть ученые и поэты, эта достойная одежда приобрела свое настоящее значение. Во Франции он играл «различительную» роль. По-разному одевались рыцарь, монарх и судья. В Италии же власть интеллекта была настолько сильна, что плащ ученого заимствовали и монархи, и дворяне и др. Таким образом, этот плащ стал первым признаком того, что светская интеллигенция теперь начинает быть уважаема за свой кругозор, знания и суждения, а также за ту пользу, которую приносит обществу. Художники, которые раньше были только ремесленниками, теперь становятся мастерами, учеными. Леонардо да Винчи конструирует свои машины, архитекторы и художники изучают перспективу, а господствующие классы проявляют интерес ко всякого рода открытиям, памятникам искусства, к математике, астрономии и другим наукам. В Италии эпохи Ренессанса создаются условия для возникновения небольшой, но очень значительной группы — светской интеллигенции, которой вплоть до готики вообще не существовало. И «плащ ученого», которым пользовались все слои населения, является выражением этого в моде.
(с) Иллюстрированная энциклопедия моды, раздел "Ренессанс"

[Анри д_Ор]

Красиво излагает. Но есть некоторые "но".

К другой линии относится мужской плащ с вшитыми рукавами и широким воротником, богато присборенный и ниспадающий с плеч до самой земли. Это как бы дальнейшее развитие и продолжение античной тоги.

Если автор и вы сможете найти у тоги рукава - дам конфетку.

Кстати, вот это плащ. Меховой. Мехом, естественно, внутрь.

[Анри д_Ор]

А вот это шаубе, тот же покрой что на Аретино, разве что без меха. Мех опять же внутрь. Сверху, судя по всему, парча. Надеюсь, никто не станет называть парчу подкладкой

Шаубе были популярны в разных слоях населения. Красные носили дворяне, темные с (не помню, каким конкретно мехом) - магистраты. Вот и судите, что хотел сказать Аретино, когда нарядился в красное.

[Gabriel Vega]

Анри д_Ор, про заимствования римлянами позднего периода "варварских"
рукавов, ношение штанов в холодных областях империи, а также позднее -
византийский костюм вы, стало быть, не слышали? Ох уж эта святая простота,
с которой люди берутся спорить, не видя очевидного. Не уверен, что авторам
сего труда нужна конфета от нас, любителей-профанов, книга выдержала
несколько изданий. Кстати, конфета шоколадная? Я люблю с коньяком.

[Анри д_Ор]

про заимствования римлянами позднего периода "варварских" рукавов, ношение штанов в холодных областях империи, а также позднее - византийский костюм вы, стало быть, не слышали?

Слышал. Только при чем тут римская тога? Давайте не будем путать божий дар с яичницей. Я бы понял, если бы вы произвели одежду ученого (и кстати, церковного деятеля) из далматики, но тога здесь даже не ночевала.

от нас, любителей-профанов, книга выдержала несколько изданий.

И что? Мало ли что у нас выдерживает множество изданий. Вот в одном издании по искусству упоминался некий Питер Фишерман - если вы не поняли, о ком это, так это об апостоле Петре, который, как известно, был рыбаком. И что, я должен был преисполниться почтения к этому изданию только на том основании, что его напечатали офигенным тиражом. Щас, спотыкаясь и падая!

Кстати, конфета шоколадная? Я люблю с коньяком.

Да какую хотите!

[Gabriel Vega]

Анри д_Ор, да, давайте не будем путать "фишермена" из другого издания
с этим изданием, где о нем ни слова. Если заглянете в оглавление, увидите
все необходимое, почитав по разделам. Я, правда, не хочу превращать комментарии
к этой статье в путеводитель по европейской моде, ибо цитировалась она не затем.
Самого главного, как водится, читатель не заметил. Впрочем, кому живой ум и
авантюризм Арентино, а кому "халатики". Не жадничайте конфеты, делитесь!

[Анри д_Ор]

Впрочем, кому живой ум и авантюризм Арентино

А что в этом нового?! Нет, если бы вы процитировали труды Артино, я бы понял, к примеру, разъяснили бы, что там за сонеты и что такое книга Аретино (она ведь издавалась на русском), а так что?

а кому "халатики".

Опять... Так, ваши "халатики" вообще-то признак положения человека в обществе. Это декларация Артино, его ультиматум. Портреты надо уметь читать.

Не жадничайте конфеты, делитесь!

Пока не заслужили. Но... мне не жалко

[Gabriel Vega]

Анри д_Ор, цитируя вас же, могу сказать, что труды Арентино вы при
желании найдете и прочтете сами, а, может, даже переведете? За второе я
буду признателен вам боее, чем за переливание из пустого в порожнее.
Что касается "заслужил" или "не заслужил", мне в том нет надобности, ибо
я не выслуживаюсь, а делаю что-либо исключительно в свое удовольствие
или не делаю. Службу несут в армии, так что за этим не ко мне и не сюда,
любезный сударь. За сим за все благодарю, будьте здоровы и счастливы.
Отдельное спасибо за картинку конфет.

[Arenquera]

«Сами, сами. Источник не в электронном виде, но в моей библиотеке фиг разберешься. Так что поисковик вам в помощь и все найдете»
А, ну как обычно. Ляпнуть - ляпнули, а доказывать - не барское дело. Особенно порадовала в качестве аргумента в вопросе истории моды ссылка на сайт салона кожи.
В общем, мне думается, слив может быть засчитан.

[Анри д_Ор]

Туточки, с цитатами из Аретино

[Arenquera]

« Портреты надо уметь читать.»
А Вы что, умеете? Не подумайте, что придираюсь, просто пытаюсь понять, возможен ли хоть тут конструктивный разговор.

[Gabriel Vega]

Анри д_Ор, можно было еще сборник поз погуглить и привлечь
в качестве иллюстраций. И таки да, это была порнография. Если
погуглите еще, найдете нецензурированные переводы и все сразу
станет ясно (если вдруг не понятно, почему они порнографичны).

[Анри д_Ор]

Gabriel Vega, зачем мне гуглить, если у меня есть книга? Та самая - поз. Картинка оттуда. Что в ней порнографического?
Другая книга с портретом Аретино это религиозный трактат о человечности Христа.

А Вы что, умеете?

Arenquera, постоянно учусь А то было бы скушшно

[Gabriel Vega]

Анри д_Ор, вы сейчас шутите или всерьез об этом рассуждаете? Потому
что если шутите, я постараюсь понять. Но если всерьез, тогда это весьма печально -
не делать разницы в ментальности античного человека и человека эпохи
Ренессанса. Вы, очевидно, читали Аретино в адаптированных переводах.
Доводилось ли вам видеть не адаптированные или оригинал? Знаете ли вы о том,
что там во всю используется нецензурная лексика и жаргонизмы? Это если говорить
о слове. Если вести речь о гравюрах, то откройте тот же толковый словарь и
посмотрите значение слова "порнография" - все встанет на свои места. Должно,
по крайней мере.

[Arenquera]

Анри д_Ор, я-то как раз описанию и анализу живописи уже научилась, в профильном, так сказать, заведении. И именно поэтому Ваши научить окружающих "читать" репрезентативные портреты меня несколько удивляют.

[Анри д_Ор]

Вы, очевидно, читали Аретино в адаптированных переводах

У нас не было адаптированных изданий. Речь идет об издании "Любовные позиции эпохи Возрождения".

Знаете ли вы о том, что там во всю используется нецензурная лексика и жаргонизмы?

Знаю, но почему меня это должно ужасать? Жаргонизмы и нецензурщина по итальянски вовсе не выглядят так грубо как по русски. И что мне тогда, выкинуть Петрония, Вийона, Рабле, многих других? Не смешите.

Если вести речь о гравюрах, то откройте тот же толковый словарь и посмотрите значение слова "порнография" - все встанет на свои места

Легко! Вот определение:
непосредственное, вульгарно-натуралистическое изображение или словесное описание половых органов и полового акта, имеющее целью сексуальное возбуждение.
Или вот:
иногда явно откровенные либо грубые сексуальные изображения, вызывающие социальное порицание на том основании, что они оскорбляют, принижают либо эксплуатируют женщин или молодежь.

Вот что в тех гравюрях грубого и натуралистичного? Да они совершенно невинны, они даже не вызывают возбуждения. Они столь же академичны, как учебник по сексологии. Женщин они тоже не представляют в виде объекта для эксплуатации, здесь мужчина и женшина равные партнеры, которые одинаково стремятся к удовольствию и готовы доставить его друг другу.

Но, занятно, как книга Аретино все еще волнует умы. Кто бы мог подумать

Arenquera, я за вас счастлив

[Gabriel Vega]

Анри д_Ор, то, о чем вы ведете речь, и есть адаптированный перевод.
Достаточно открыть оригинал, чтобы понять, насколько существенны
лексические различия. Что касается вашего внезапного непонимания
порнографичности данных изображений, предположу, что корень его в том,
чтобы отстоять свою популистскую точку зрения в ущерб реальным фактам
и не признавать явные ляпы, допущенные в скомпилированной статье.