El bastardo brillante.
Отрывок из книги Барбары Деймлинг "Сандро Боттичелли".
После того как весной 1482 года Боттичелли вернулся из Рима, в течение следующего десятилетия он создал ряд картин на мифологические темы, которые составляют основу славы художника в новое время. Одно из самых известных и, без сомнения, наиболее загадочных и чаще всего вызывающих споры произведений Боттичелли — Весна, смысл которой еще не полностью разгадан. Долгое время считали, что картина была написана для правителя Флоренции Лоренцо Великолепного. Однако исследования последних лет отвергли это предположение, поскольку, согласно недавно открытому инвентарю, картина в 1499 году находилась во флорентийском дворце Лоренцо ди Пьерфранческо, одного из представителей побочной линии семейства Медичи, и, по всей видимости, была создана для него. После смерти отца Лоренцо ди Пьерфранческо рос под покровительством Лоренцо Великолепного, который взял домашним учителем для своего воспитанника Джорджо Антонио Веспуччи, соседа и большого почитателя Боттичелли. Несомненно, юный Лоренцо знал от него о художнике и отдал ему предпочтение.
читать дальшеКак следует из упомянутого инвентаря, Весна Боттичелли находилась в помещении перед спальней Лоренцо ди Пьерфранческо. Картина была заключена в белую раму и повешена непосредственно над спинкой дивана, это не только объясняет вытянутый формат картины, но так же и крутую перспективу луга, на котором появляются восемь фигур. Согласно тому же инвентарю, в комнате висели еще две картины – Мадонна с Младенцем, автора которой мы не знаем, а также Паллада и Кентавр Боттичелли, которая подобно десюдепорту заменила место над дверью. В дальнейшем мы постараемся показать, что все три картины были связаны между собой и по содержанию образовывали некое единство.
Как показывает закрепившееся с XVI века название картины Весна, она изображает приход и праздник этого времени года. В центре апельсиновой рощи на покрытом цветами лугу появляется богиня любви Венера, над которой ее сын Амур с завязанными глазами стреляет своими любовными стрелами. Как повелительница этой рощи Венера слегка отступила назад, чтобы дать путь своей свите. Позы и движения фигур находят отклик в форме и ритме изображенных деревьев, рождая чувство гармонического единения человека с природой. Прямые стволы апельсиновых деревьев соответствуют стоящим внизу фигурам, в то время как склоненные лавровые деревья с правой стороны вторят позе убегающей нимфы. Над Венерой они замыкаются в полукруглую арку, подобно мандорле она осеняет богиню и выделяет ее как главное действующее лицо.
Венера предстает в своем саду, который поэт двора Медичи Анджело Полициано описал в своих стихах как место вечной весны и мира. В сад Венеры мог проникать нежный ветер Зефир, который росой омывает луга, наполняет их нежными ароматами и покрывает землю многочисленными цветами. Бог ветра появляется на картине Боттичелли с правой стороны как некое зеленовато-голубое крылатое создание. Он надувает щеки, чтобы исторгнуть свои теплые ветры.
Но намерения Зефира отнюдь не столь мирные, как в стихах Полициано. Бог ветра насильно вторгается в сад, деревья склоняются при его появлении. Он преследует одетую в прозрачную ткань нимфу, которая, обернувшись, боязливо смотрит на него. Изо рта у нее падают цветы, постепенно превращаясь в цветочный узор богатого одеяния идущей перед ней женщины, которая сыплет розы, придерживая их рукой у пояса. Ключ к разгадке этой загадочной сцены следует искать в ином источнике, в поэме «Фасты», календаре памятных дней и праздников римского поэта Овидия. Он изображает там начало весны как превращение нимфы Хлорис в богиню цветов Флору: «Была я некогда Хлорис, теперь же я Флорой зовусь», — так начинает свой рассказ у Овидия нимфа, в то время как изо рта ее падают цветы. Зефир, сетует она, лишь увидев ее, воспламенился безумной страстью. Он преследовал ее и насильно сделал своей женой, однако, раскаявшись, превратил ее в богиню весенних цветов. Таким образом, группа из трех фигур в правой стороне картины изображает приход весны по «Фастам» Овидия. Это объясняет, почему одеяния нимфы и Флоры развеваются в разных направлениях: они передают два разных по времени момента рассказа Овидия.
Образ чувственно-неукротимого Зефира, объятого страстью, полностью чужд стихам Полициано, но он встречается в другом сочинении, которое также служило примером для Боттичелли. Речь идет о философской поэме «О природе вещей» античного поэта и философа Лукреция, который в связи с приходом Весны, а с ней и Зефира, изображает пробуждение чувственной, плотской любви:
Весеннего дня лишь только откроется облик,
И, встрепенувшись от пут, Фавоний живительный дунет,
Первыми весть о тебе и твоем появленье, богиня,
Птицы небес подают, пронзенные в сердце тобою,
Следом и скот, одичав, по пастбищам носится тучным,
И через реки плывет, обаяньем твоим упоенный,
Страстно стремясь за тобой, куда ты его увлекаешь.
И, наконец, по морям, по горам и по бурным потокам,
По густолиственным птиц обиталищам, долам зеленым,
Всюду внедряя любовь упоительно-сладкую в сердце,
Ты возбуждаешь у всех к продолжению рода желанье.
(Перевод Ф.А. Петровского)
В левой части картины мы видим трех граций, спутниц Венеры, сменяющих друг друга в круговом танце. За ними, завершая картину слева, следует вестник богов Меркурий. Его легко узнать по крылатым сандалиям и жезлу с обвитыми вокруг него двумя змеями. Согласно античному мифу, Меркурий разнял жезлом двух борющихся змей, отчего жезл стал знаком мира. В этом смысле его следует понимать и в картине Боттичелли: Меркурий прогоняет своим жезлом облака, которые стремятся проникнуть в сад Венеры, а потому он становится хранителем сада, в котором всегда безоблачное небо и царит вечный мир. Эту защитную миссию Меркурия подчеркивает также и меч, которым он в любое время может изгнать врагов.
Как мы видим, для свиты Венеры, представшей на картине Боттичелли, нельзя найти одного какого-либо античного или современному ему источника. Художник исходил из многих, и каждый из них служил либо примером для изображения отдельных персонажей, либо позволял понять их появление в саду Венеры. И все же главный источник — уже упомянутая философская поэма «О природе вещей» Лукреция, в которой кроме трех граций названы все действующие лица картины:
Вот и Весна, и Венера идет, и Венеры крылатый
Вестник грядет впереди, и, Зефиру вослед, перед ними
Шествует Флора-мать и, цветы на пути рассыпая,
Красками все наполняет и запахом сладким...
Ветры, богиня, бегут пред тобою; с твоим приближеньем
Тучи уходят с небес, земля-искусница пышный
Стелет цветочный ковер, улыбаются волны морские,
И небосвода лазурь сияет разлившимся светом.
(Перевод Ф.А. Петровского)
Но картина, как нам представляется, заключает в себе еще один смысл, который выходит за пределы простого изображения весны в саду богини любви Венеры, и позволяет приблизиться к более глубокому пониманию замысла Боттичелли.
Но чтобы постигнуть его, мы вынуждены сначала обратиться к другой картине Боттичелли — Паллада и кентавр, которая вместе с Весной висела в городском палаццо Лоренцо ди Пьерфранческо.
Она изображает Палладу (Минерву), богиню мудрости, рядом с кентавром. К атрибутам Паллады принадлежат копье (Боттичелли заменил его алебардой), а также ветви посвященной ей оливы, украшающие ее руки, грудь и голову. Здесь так же, как и по отношению к картине Весна, нельзя найти какого-либо мифа или античного произведения, которые могли бы быть положены в основу сюжета. И все же смысл изображенного события можно понять, как исходя из самой картины, так и связав его с Весной, Паллада и кентавр находятся в замкнутом пространстве, огражденном на заднем плане палисадом. Паллада охраняет его, о чем свидетельствует алебарда в ее руке: в эпоху Боттичелли ею были вооружены только стражники в карауле. Следовательно, кентавр проник в запретную для него область. Паллада застигла его в тот момент, когда он хотел испытать свой лук (виден его еще согнутый средний палец) перед тем, как выстрелить одной из находящихся в колчане стрел. Богиня схватила кентавра за волосы, дабы пресечь его замыслы, и он с искаженным, исполненным мукой лицом повернулся к Палладе. Но в какую запретную область проник кентавр? Ответ на этот вопрос заключен в интерпретации кентавра как персонификации вожделения, поскольку главное наслаждение этому дикому существу доставляло преследование невинных нимф. Картина, таким образом, изображает победу мудрости над дикостью и похотью.
Если мы зададимся вопросом о глубинном смысле и связи двух картин Боттичелли Весна и Паллада и кентавр, то, как представляется, оба произведения объединяет образное воплощение идеи любви, которую развивал философ Марсилио Фичино, живший при дворе Медичи и соединивший идеи любви Платона, христианства и неоплатонизма. Фичино видел сущность любви в дуализме земной, телесной страсти и направленного к Богу духовного устремления, которые он рассматривал как полярное противостояние чувственности и интеллекта, материи и духа. Фичино видел идеальный жизненный путь человека в устремленности от чувственной страсти к проникнутому духовностью просветлению и мудрости в Боге.
В обеих картинах Боттичелли, думается, отразилось это понимание любви у Фичино. Зефир воплощает необузданную страсть, о которой говорит также Лукреций в цитированных выше стихах о приходе Весны и Зефира. Бог ветра врывается в картину сверху и справа, при этом его крыло и левая рука начинают движение, направленное вниз через правую руку нимфы к ноге Флоры. Боттичелли подчеркнул таким образом земное, телесное желание Зефира. Освобождение от этой телесной страсти, о чем говорит Фичино, осуществляется средней из трех граций, в которую нацелил свою стрелу божество любви Амур.
Ее убор полностью лишен украшений, она повернулась спиной к зрителю и, безучастная к танцу своих спутниц и событиям возле Зефира, сосредоточенно смотрит на Меркурия, который и позой, и взглядом указывает вверх, за пределы картины. Но это движение Меркурия направлено отнюдь не в пустоту, а ведет к картине Паллада и кентавр, которая была помещена рядом с Весной, над дверью слева. Тем самым внутренняя перемена, происходящая в грации, находит свое высшее выражение в Палладе. Как богиня мудрости она воплощает любовь, просветленную разумом. И если Зефир дает свободу страсти и желанию, то их побеждает Паллада, повергая кентавра. Направление движения, начатое грацией и Меркурием и достигающее кульминации в Палладе, продолжается уже не влево, поскольку картина резко завершается с этой стороны скалой, а вслед за наконечником алебарды вверх, в небесные сферы, к последнему познанию в Боге.
Меркурий служит посредником между средней грацией и Палладой. Он подхватывает взгляд грации и передает его дальше богине, что соответствует его функции как вестника богов, как посредника миссий. С левой стороны следует искать и невидимый источник света Весны: Боттичелли таким способом сделал наглядными идущие оттуда свет божественного познания, «озарение и просветление». Высший, христианский идеал любви, к которому как бы подводили обе картины, и должно было воплощать третье произведение, первоначально украшавшее комнату, — изображение Мадонны с Младенцем, которая жертвует своим единственным сыном для спасения людей.
Здесь божественная любовь находит выражение в ясном, ничем не замутненном образе.
Образы на картине Весна исполнены совершенной красоты, очарования и грации, они соответствуют представлениям об идеальной любви, они ее воплощают и лишают земного притяжения, ибо фигуры почти не соприкасаются с землей, но словно парят над ней. Несмотря на физическую близость, они почти не касаются друг друга, как три грации, которые, соприкасаясь руками, все же остаются изолированными в своем танце. Это делает фигуры почти бестелесными; подобно видениям, они появляются перед зрителем и ускользают, несмотря на всю свою притягательную силу.
Стилистические особенности картин выдают их близость по времени римским фрескам. Следует обратить внимание, например, на бросающееся в глаза сходство дочерей Иофора и трех граций. У них белокурые волосы, убранные в замысловатые прически, слегка потупленный меланхолический взгляд, они чаруют целомудренной прелестью. Поэтому картины Весна и Паллада и кентавр могли возникнуть вскоре после возвращения Боттичелли из Рима в 1482 году. Лоренцо ди Пьерфранческо, во дворце которого первоначально висели картины, в 1482 году праздновал свою помолвку. Работы Боттичелли, возможно, были написаны к его свадьбе, и тема любви оказывалась вполне актуальной.
После того как весной 1482 года Боттичелли вернулся из Рима, в течение следующего десятилетия он создал ряд картин на мифологические темы, которые составляют основу славы художника в новое время. Одно из самых известных и, без сомнения, наиболее загадочных и чаще всего вызывающих споры произведений Боттичелли — Весна, смысл которой еще не полностью разгадан. Долгое время считали, что картина была написана для правителя Флоренции Лоренцо Великолепного. Однако исследования последних лет отвергли это предположение, поскольку, согласно недавно открытому инвентарю, картина в 1499 году находилась во флорентийском дворце Лоренцо ди Пьерфранческо, одного из представителей побочной линии семейства Медичи, и, по всей видимости, была создана для него. После смерти отца Лоренцо ди Пьерфранческо рос под покровительством Лоренцо Великолепного, который взял домашним учителем для своего воспитанника Джорджо Антонио Веспуччи, соседа и большого почитателя Боттичелли. Несомненно, юный Лоренцо знал от него о художнике и отдал ему предпочтение.
читать дальшеКак следует из упомянутого инвентаря, Весна Боттичелли находилась в помещении перед спальней Лоренцо ди Пьерфранческо. Картина была заключена в белую раму и повешена непосредственно над спинкой дивана, это не только объясняет вытянутый формат картины, но так же и крутую перспективу луга, на котором появляются восемь фигур. Согласно тому же инвентарю, в комнате висели еще две картины – Мадонна с Младенцем, автора которой мы не знаем, а также Паллада и Кентавр Боттичелли, которая подобно десюдепорту заменила место над дверью. В дальнейшем мы постараемся показать, что все три картины были связаны между собой и по содержанию образовывали некое единство.
Как показывает закрепившееся с XVI века название картины Весна, она изображает приход и праздник этого времени года. В центре апельсиновой рощи на покрытом цветами лугу появляется богиня любви Венера, над которой ее сын Амур с завязанными глазами стреляет своими любовными стрелами. Как повелительница этой рощи Венера слегка отступила назад, чтобы дать путь своей свите. Позы и движения фигур находят отклик в форме и ритме изображенных деревьев, рождая чувство гармонического единения человека с природой. Прямые стволы апельсиновых деревьев соответствуют стоящим внизу фигурам, в то время как склоненные лавровые деревья с правой стороны вторят позе убегающей нимфы. Над Венерой они замыкаются в полукруглую арку, подобно мандорле она осеняет богиню и выделяет ее как главное действующее лицо.
Венера предстает в своем саду, который поэт двора Медичи Анджело Полициано описал в своих стихах как место вечной весны и мира. В сад Венеры мог проникать нежный ветер Зефир, который росой омывает луга, наполняет их нежными ароматами и покрывает землю многочисленными цветами. Бог ветра появляется на картине Боттичелли с правой стороны как некое зеленовато-голубое крылатое создание. Он надувает щеки, чтобы исторгнуть свои теплые ветры.
Но намерения Зефира отнюдь не столь мирные, как в стихах Полициано. Бог ветра насильно вторгается в сад, деревья склоняются при его появлении. Он преследует одетую в прозрачную ткань нимфу, которая, обернувшись, боязливо смотрит на него. Изо рта у нее падают цветы, постепенно превращаясь в цветочный узор богатого одеяния идущей перед ней женщины, которая сыплет розы, придерживая их рукой у пояса. Ключ к разгадке этой загадочной сцены следует искать в ином источнике, в поэме «Фасты», календаре памятных дней и праздников римского поэта Овидия. Он изображает там начало весны как превращение нимфы Хлорис в богиню цветов Флору: «Была я некогда Хлорис, теперь же я Флорой зовусь», — так начинает свой рассказ у Овидия нимфа, в то время как изо рта ее падают цветы. Зефир, сетует она, лишь увидев ее, воспламенился безумной страстью. Он преследовал ее и насильно сделал своей женой, однако, раскаявшись, превратил ее в богиню весенних цветов. Таким образом, группа из трех фигур в правой стороне картины изображает приход весны по «Фастам» Овидия. Это объясняет, почему одеяния нимфы и Флоры развеваются в разных направлениях: они передают два разных по времени момента рассказа Овидия.
Образ чувственно-неукротимого Зефира, объятого страстью, полностью чужд стихам Полициано, но он встречается в другом сочинении, которое также служило примером для Боттичелли. Речь идет о философской поэме «О природе вещей» античного поэта и философа Лукреция, который в связи с приходом Весны, а с ней и Зефира, изображает пробуждение чувственной, плотской любви:
Весеннего дня лишь только откроется облик,
И, встрепенувшись от пут, Фавоний живительный дунет,
Первыми весть о тебе и твоем появленье, богиня,
Птицы небес подают, пронзенные в сердце тобою,
Следом и скот, одичав, по пастбищам носится тучным,
И через реки плывет, обаяньем твоим упоенный,
Страстно стремясь за тобой, куда ты его увлекаешь.
И, наконец, по морям, по горам и по бурным потокам,
По густолиственным птиц обиталищам, долам зеленым,
Всюду внедряя любовь упоительно-сладкую в сердце,
Ты возбуждаешь у всех к продолжению рода желанье.
(Перевод Ф.А. Петровского)
В левой части картины мы видим трех граций, спутниц Венеры, сменяющих друг друга в круговом танце. За ними, завершая картину слева, следует вестник богов Меркурий. Его легко узнать по крылатым сандалиям и жезлу с обвитыми вокруг него двумя змеями. Согласно античному мифу, Меркурий разнял жезлом двух борющихся змей, отчего жезл стал знаком мира. В этом смысле его следует понимать и в картине Боттичелли: Меркурий прогоняет своим жезлом облака, которые стремятся проникнуть в сад Венеры, а потому он становится хранителем сада, в котором всегда безоблачное небо и царит вечный мир. Эту защитную миссию Меркурия подчеркивает также и меч, которым он в любое время может изгнать врагов.
Как мы видим, для свиты Венеры, представшей на картине Боттичелли, нельзя найти одного какого-либо античного или современному ему источника. Художник исходил из многих, и каждый из них служил либо примером для изображения отдельных персонажей, либо позволял понять их появление в саду Венеры. И все же главный источник — уже упомянутая философская поэма «О природе вещей» Лукреция, в которой кроме трех граций названы все действующие лица картины:
Вот и Весна, и Венера идет, и Венеры крылатый
Вестник грядет впереди, и, Зефиру вослед, перед ними
Шествует Флора-мать и, цветы на пути рассыпая,
Красками все наполняет и запахом сладким...
Ветры, богиня, бегут пред тобою; с твоим приближеньем
Тучи уходят с небес, земля-искусница пышный
Стелет цветочный ковер, улыбаются волны морские,
И небосвода лазурь сияет разлившимся светом.
(Перевод Ф.А. Петровского)
Но картина, как нам представляется, заключает в себе еще один смысл, который выходит за пределы простого изображения весны в саду богини любви Венеры, и позволяет приблизиться к более глубокому пониманию замысла Боттичелли.
Но чтобы постигнуть его, мы вынуждены сначала обратиться к другой картине Боттичелли — Паллада и кентавр, которая вместе с Весной висела в городском палаццо Лоренцо ди Пьерфранческо.
Она изображает Палладу (Минерву), богиню мудрости, рядом с кентавром. К атрибутам Паллады принадлежат копье (Боттичелли заменил его алебардой), а также ветви посвященной ей оливы, украшающие ее руки, грудь и голову. Здесь так же, как и по отношению к картине Весна, нельзя найти какого-либо мифа или античного произведения, которые могли бы быть положены в основу сюжета. И все же смысл изображенного события можно понять, как исходя из самой картины, так и связав его с Весной, Паллада и кентавр находятся в замкнутом пространстве, огражденном на заднем плане палисадом. Паллада охраняет его, о чем свидетельствует алебарда в ее руке: в эпоху Боттичелли ею были вооружены только стражники в карауле. Следовательно, кентавр проник в запретную для него область. Паллада застигла его в тот момент, когда он хотел испытать свой лук (виден его еще согнутый средний палец) перед тем, как выстрелить одной из находящихся в колчане стрел. Богиня схватила кентавра за волосы, дабы пресечь его замыслы, и он с искаженным, исполненным мукой лицом повернулся к Палладе. Но в какую запретную область проник кентавр? Ответ на этот вопрос заключен в интерпретации кентавра как персонификации вожделения, поскольку главное наслаждение этому дикому существу доставляло преследование невинных нимф. Картина, таким образом, изображает победу мудрости над дикостью и похотью.
Если мы зададимся вопросом о глубинном смысле и связи двух картин Боттичелли Весна и Паллада и кентавр, то, как представляется, оба произведения объединяет образное воплощение идеи любви, которую развивал философ Марсилио Фичино, живший при дворе Медичи и соединивший идеи любви Платона, христианства и неоплатонизма. Фичино видел сущность любви в дуализме земной, телесной страсти и направленного к Богу духовного устремления, которые он рассматривал как полярное противостояние чувственности и интеллекта, материи и духа. Фичино видел идеальный жизненный путь человека в устремленности от чувственной страсти к проникнутому духовностью просветлению и мудрости в Боге.
В обеих картинах Боттичелли, думается, отразилось это понимание любви у Фичино. Зефир воплощает необузданную страсть, о которой говорит также Лукреций в цитированных выше стихах о приходе Весны и Зефира. Бог ветра врывается в картину сверху и справа, при этом его крыло и левая рука начинают движение, направленное вниз через правую руку нимфы к ноге Флоры. Боттичелли подчеркнул таким образом земное, телесное желание Зефира. Освобождение от этой телесной страсти, о чем говорит Фичино, осуществляется средней из трех граций, в которую нацелил свою стрелу божество любви Амур.
Ее убор полностью лишен украшений, она повернулась спиной к зрителю и, безучастная к танцу своих спутниц и событиям возле Зефира, сосредоточенно смотрит на Меркурия, который и позой, и взглядом указывает вверх, за пределы картины. Но это движение Меркурия направлено отнюдь не в пустоту, а ведет к картине Паллада и кентавр, которая была помещена рядом с Весной, над дверью слева. Тем самым внутренняя перемена, происходящая в грации, находит свое высшее выражение в Палладе. Как богиня мудрости она воплощает любовь, просветленную разумом. И если Зефир дает свободу страсти и желанию, то их побеждает Паллада, повергая кентавра. Направление движения, начатое грацией и Меркурием и достигающее кульминации в Палладе, продолжается уже не влево, поскольку картина резко завершается с этой стороны скалой, а вслед за наконечником алебарды вверх, в небесные сферы, к последнему познанию в Боге.
Меркурий служит посредником между средней грацией и Палладой. Он подхватывает взгляд грации и передает его дальше богине, что соответствует его функции как вестника богов, как посредника миссий. С левой стороны следует искать и невидимый источник света Весны: Боттичелли таким способом сделал наглядными идущие оттуда свет божественного познания, «озарение и просветление». Высший, христианский идеал любви, к которому как бы подводили обе картины, и должно было воплощать третье произведение, первоначально украшавшее комнату, — изображение Мадонны с Младенцем, которая жертвует своим единственным сыном для спасения людей.
Здесь божественная любовь находит выражение в ясном, ничем не замутненном образе.
Образы на картине Весна исполнены совершенной красоты, очарования и грации, они соответствуют представлениям об идеальной любви, они ее воплощают и лишают земного притяжения, ибо фигуры почти не соприкасаются с землей, но словно парят над ней. Несмотря на физическую близость, они почти не касаются друг друга, как три грации, которые, соприкасаясь руками, все же остаются изолированными в своем танце. Это делает фигуры почти бестелесными; подобно видениям, они появляются перед зрителем и ускользают, несмотря на всю свою притягательную силу.
Стилистические особенности картин выдают их близость по времени римским фрескам. Следует обратить внимание, например, на бросающееся в глаза сходство дочерей Иофора и трех граций. У них белокурые волосы, убранные в замысловатые прически, слегка потупленный меланхолический взгляд, они чаруют целомудренной прелестью. Поэтому картины Весна и Паллада и кентавр могли возникнуть вскоре после возвращения Боттичелли из Рима в 1482 году. Лоренцо ди Пьерфранческо, во дворце которого первоначально висели картины, в 1482 году праздновал свою помолвку. Работы Боттичелли, возможно, были написаны к его свадьбе, и тема любви оказывалась вполне актуальной.