Придворный художник Медичи

[Serenissime]

Аньоло ди Козимо ди Мариано, известный как Бронзино, родился 17 ноября 1503 года во Флоренции, - а точнее, в ее пригороде Монтичелли, расположенном сразу же за городскими стенами. О семье и детстве живописца мы почти ничего не знаем. Даже Джордже Вазари, чьи "Жизнеописания", как правило, изобилуют подобными сведениями, на сей счет хранит молчание. Один из современников Бронзино, правда, говорит, что родители его были "людьми честными, смиренными и бедными". Нам приходится удовольствоваться этой скупой информацией.

Учителем Бронзино был Якопо Понтормо, один из известнейших художников своего времени. Вскоре Понтормо стал не только наставником, но и близким другом своего ученика, а затем даже усыновил его (будучи всего на девять лет старше Бронзино). Возможно, последнее Понтормо сделал, чтобы облегчить сыну "бедных и смиренных" родителей путь к успеху.


Портрет Марии ди Медичи

Бронзино, в свою очередь, поступив в мастерскую Понтормо приблизительно в 1515 году, не расставался со своим учителем до самой его смерти (Якопо Понтормо умер в 1556 году). Самая большая совместная работа учителя и ученика - росписи для флорентийской церкви Санта-Феличита, выполненные ими в 1526-28 годах. К этому времени Бронзино настолько хорошо усвоил манеру наставника, что теперь даже специалистам сложно установить авторство того или иного фрагмента этих фресок.

О самостоятельной работе Бронзино в эти годы говорить сложно, поскольку до нас дошли лишь считанные его полотна, находящиеся к тому же в сквернейшем состоянии. Можно лишь предположить, что к 1530 году живописец уже успел составить себе имя. Именно в это время его пригласили в Пезаро, где он пробыл почти два года при дворе правящей городом семьи делла Ровере. В 1532 году Бронзино написал портрет герцога Гвидобальдо делла Ровере (это самая ранняя из точно датированных работ художника).

Закончив этот портрет, Бронзино возвратился во Флоренцию. И сразу же, по просьбе Понтормо, принял участие в работе над оформлением виллы, принадлежавшей семейству Медичи. Как ни странно, искусствоведы не могут найти на этой вилле ни одной работы, которую с уверенностью можно было бы приписать Бронзино.

В 1537 году герцогом флорентийским стал Козимо I Медичи, унаследовав этот титул от своего убиенного двоюродного брата Алессандро. Козимо Медичи мечтал о том, чтобы его двор затмил пышностью и великолепием дворы прочих европейских правителей. Дабы воплотить в жизнь эту мечту, он собирал вокруг себя лучших скульпторов и живописцев. Бронзино получил первый заказ от герцога в 1539 году. Ему поручили "художественно оформить" торжества по поводу бракосочетания Козимо Медичи с Элеонорой Толедской, дочерью вице-короля Неаполя, который принадлежал в то время испанской короне. С этого момента Бронзино становится любимым мастером Медичи. Вплоть до самой своей смерти художник верой и правдой служил при дворе Медичи, выполняя многоразличные герцогские заказы (среди них были и парадные портреты членов семьи, и росписи в Палаццо Веккьо, и даже картины, которые Козимо Медичи посылал в дар своим политическим союзникам).


Costanza da Sommaia

Приблизительно в 1548 году Бронзино посетил Рим. Вполне возможно, что эта поездка состоялась по инициативе и при финансовой поддержке Медичи. В Риме мастер впервые увидел работы Микеланджело. Его фреска "Страшный суд" в Сикстинской капелле поразила Бронзино.

Сразу же по возвращении во Флоренцию художник получил заказ на большой алтарный образ "Воскресение Христа" для церкви Сантиссима Аннунциата. Эту работу Бронзино смог завершить лишь через пять лет, в 1552 году. В этом же году он написал для церкви Санта-Кроче алтарный образ "Сошествие Христа в чистилище". Находясь под обаянием религиозных полотен Микеланджело, Бронзино пытался следовать его манере.


Сошествие Христа в Чистилище (фрагмент)

С течением времени Бронзино стал уделять все больше времени религиозной живописи. Наивысшим его достижением в этом жанре считаются фрески, созданные для флорентийской церкви Сан-Лоренцо. Этот заказ достался ему "в наследство" от Понтормо, который успел лишь начать работу над ним. Бронзино счел своим долгом завершить дело умершего учителя и приемного отца. Многие из этих фресок, к сожалению, погибли, но одна из них - "Мученичество святого Лаврентия" (1565-69) - все же сохранилась. Хотя "Мученичество святого Лаврентия" и не относится к числу наиболее известных творений художника, следует отметить, что эта фреска выполнена с большим мастерством.

В 1562 году умерла Элеонора Толедская, пользовавшаяся искренним уважением и приязнью Бронзино. А в 1564 году не стало боготворимого мастером Микеланджело. Череда горьких утрат повергла художника в глубокую скорбь, которую он излил в цикле сонетов. Тяжко болен был и неизменный покровитель живописца, герцог Козимо Медичи, из-за болезни почти отошедший от дел. Принцем-регентом при нем стал его сын Франческо. Молодой правитель не спешил предложить Бронзино место придворного художника. Тем не менее, мастер, "по старой памяти", продолжал работать по заказам семьи Медичи. Принимал он участие и в оформлении торжеств по случаю бракосочетания Франческо Медичи, состоявшегося в 1565 году. В договоре особо оговаривалось, что часть работы Бронзино (ввиду преклонного возраста) может передать своим ученикам.

Учеников у Бронзино было достаточно. Выделяется среди них Алессандро Аллори, весьма талантливый художник. Его отец был другом Бронзино. Он умер, когда Алессандро минуло всего лишь пять лет. Бронзино усыновил мальчика и взял на себя все заботы о его воспитании, повторив поступок своего собственного наставника, Якопо Понтормо. Вазари свидетельствует, что живописец относился к Алессандро Аллори с большой нежностью.

В 1563 году во Флоренции открылась Академия художеств, ставшая первым учебным заведением подобного рода в Европе. Бронзино был избран одним из ее руководителей. Другим - избрали Мике-ланджело. Последний принял это назначение с радостью, но, живя в Риме, разумеется, не мог принимать деятельного участия в жизни Академии. К тому же он вскоре умер. Третьим руководителем (думается, скорее "почетным", чем действительным) стал Козимо Медичи. Таким образом, основное бремя хлопот по обустройству и управлению Академией неизбежно должно было лечь на плечи Бронзино. Трудно представить себе более удачную кандидатуру на должность главы столь необычного в те времена заведения. Ведь Бронзино был не только выдающимся художником. Кроме живописи, мастер увлекался поэзией и слыл во Флоренции одним из умнейших и образованнейших людей.

Академические дела отнимали у Бронзино очень много времени. И все же художник находил в себе силы писать. Он полностью посвятил себя религиозной живописи, почти оставив жанр портрета, принесший когда-то ему славу. Правда, не все религиозные полотна мастера публика принимала благосклонно. Многие полагали, что обнаженная натура, которую Бронзино смело включал в евангельские или житийные сцены, способна пробудить в зрителе скорее непристойные, чем возвышенные и благоговейные мысли и чувства.


Святое семейство (фрагмент)

В последние годы жизни Бронзино помогал в работе его приемный сын Алессандро Аллори. Он же и закончил некоторые полотна, оставшиеся незавершенными после смерти мастера. В середине ноября 1572 года Бронзино тяжело заболел, а 23 ноября умер на руках своего ученика. Похоронили его во флорентийской церкви Сан-Кристофоро.

Джордже Вазари во втором издании своих "Жизнеописаний знаменитых художников" назвал Бронзино "самым значительным из живущих ныне флорентийских живописцев". Бронзино действительно был таковым. Укрепляло его положение и высокое покровительство герцога Козимо I Медичи.

Сейчас о Бронзино помнят, прежде всего, как о выдающемся авторе блестящих парадных портретов. Однако было бы неправильно считать его исключительно портретистом. Мастер с большим успехом работал в самых разных жанрах - от фресок до миниатюр. К сожалению, время безжалостно обошлось с творческим наследием художника - значительная его часть бесследно пропала. Особенно горюют искусствоведы об утраченных декорациях, которые Бронзино создавал по случаю торжеств при дворе Медичи.

Составить представление об этих работах мы можем только по воспоминаниям современников и нескольким дошедшим до нас наброскам самого художника. Не сохранились и фрески Бронзино, украшавшие некогда виллы семейства Медичи.

Огромное влияние на становление манеры Бронзино оказал Якопо Понтормо, его наставник и приемный отец. Временами художник настолько точно имитировал манеру Понтормо, что современные специалисты затрудняются установить авторство в тех случаях, когда учитель и ученик трудились над росписями рука об руку (а такое бывало неоднократно). Оба они были великолепными рисовальщиками и стремились к тщательной отделке деталей. Однако со временем Бронзино в поисках собственного стиля стал отдаляться от Понтормо. Его работы приобрели сдержанность (в то время как полотна Понтормо подкупают зрителя именно "накалом страстей").


Аллегория: Венера и Купидон

И Понтормо, и Бронзино были яркими представителями течения, известного ныне как маньеризм. Джорджо Вазари, друг и биограф Бронзино, употреблял этот термин для обозначения манеры письма, характерными чертами которой являются изящество, взвешенность и утонченность. Но уже в XVII веке термин "маньеризм" был дискредитирован. Маньеристами стали называть живописцев, отошедших от величественных идеалов Высокого Возрождения. Всякая надуманная композиция с фигурами, изображенными в неестественных позах, считалась "маньеристской".

Какие только хулы не низвергались на головы маньеристов! Эпигоны, прозябающие в тени титанов Возрождения. Плагиаторы, оскверняющие достижения великих мастеров. И так далее. Надо ли говорить, что подобная точка зрения на маньеризм не выдерживает никакой критики - она предельно упрощена. Хотя, увы, иные итальянские живописцы вполне соответствовали этому распространенному стереотипу. Признаем, что внес свой вклад в такое понимание маньеризма и Бронзино.

Так, его работа "Мученичество святого Лаврентия", несмотря на всю свою величественность, показывает, к какому результату может привести слепое следование Микеланджело и Рафаэлю. Обнаженная натура, в избытке заимствованная художником у этих мастеров, переполняет картину и превращает ее, по выражению одного из критиков, в "смесь балета и турецких бань".

Однако необходимо отметить, что маньеризм "не только плох, но и хорош". Например, удлиненные фигуры и странные позы, которые так любили маньеристы и за которые их так громили критики, действительно иногда способствовали созданию особого эмоционального лада картины. Кроме того, нельзя отнять от маньеристов изысканности. Она не всегда бывала к месту (сцены мученичества святых - яркий тому пример), но светские полотна от нее подчас только выигрывали.

Бронзино редко удавалось достичь в своих работах высокого эмоционального напряжения (характерного, скажем, для ценимого им Микеланджело). Вышеупомянутое стремление к изысканности мешало художнику достигать тех "высот духа", что были "освоены" мастерами Высокого Возрождения. Но героические и религиозные полотна не были истинным призванием Бронзино. Полнее всего его талант воплотился в светских работах. В особенности заслуживают внимания его портреты, которыми он и прославился далеко за пределами родной Флоренции.

Козимо I Медичи не мог бы найти для себя лучшего придворного живописца, чем Бронзино. Ни один из живших во Флоренции в те времена художников не был в состоянии сравниться с Бронзино в умении мастерски создать парадный портрет. Блеск доспехов, сияние драгоценных камней, фактура богатых тканей - все это мастер умел передать, как никто другой. Кроме того, идеализированные образы его покровителей обладают и необыкновенным портретным сходством. Такие портреты и были нужны могущественному семейству Медичи.

В воспоминаниях о художнике часто повторяется одно любопытное свидетельство. Будто бы Козимо Медичи собирался заказать свой парадный "образ" великому Тициану, но, познакомившись с работами Бронзино, отказался от этой мысли. Герцог обнаружил себя на портрете Бронзино именно таким, каким хотел себя видеть. Мудрым правителем, непобедимым воином и аристократом до мозга костей.

Нам почти ничего не известно о том, как была организована работа в мастерской Бронзино. Но известны имена некоторых учеников мастера, среди которых выделяется Алессандро Аллори. Впоследствии приемный сын Бронзино стал единственным флорентийским художником, сохранявшим заповеданный ему наставником отточенный стиль. Остальные флорентийские живописцы нового поколения предпочитали писать в более свободной и менее изысканной манере Джордже Вазари. Возможно, эти предпочтения были связаны не столько с душевными склонностями молодых художников, сколько с недостатком мастерства.

К началу XVII века обе разновидности маньеризма ("по Бронзино" и "по Вазари") утратили свою актуальность. На смену им пришел более натуралистический стиль письма. Но, несмотря на эту смену ориентиров, многие придворные художники, работая над парадными портретами своих сюзеренов, придерживались канона, заданного Бронзино. Его портреты членов семейства Медичи надолго сохранили за собой роль образчиков официального портрета. Учитывая ту роль, которую сыграли Медичи в судьбе Флоренции, и то положение, которое занимал при их дворе Бронзино, можно сказать, что художник навечно вписал свое имя в историю родного города. Он оставался одним из самых знаменитых флорентийских мастеров даже в те времена, когда маньеризм подвергался гонениям (и, что хуже, забвению).
(c) Энциклопедия искусства

Материал из Википедии
Галерея работ